Jonni
14.09.2015, 17:07
некоторые выдержки.
весь материал с картинками http://oper-1974.livejournal.com/468071.html
"Есть времена, когда молчать значит лгать. Грубая сила поможет победить, но не способна убедить. Убедить можно лишь убеждением. Для того чтобы убеждать, вам понадобится то, чего у вас нет - разум и право", - говорил испанский философ, ректор Университета Саламанки Мигель де Унамуно на диспуте с франкистским пропагандистом, генералом Мильяном Астраем 12 октября 1936 года.
В ответ генерал стал бессвязно выкрикивать: "Смерть интеллигентам! Да здравствует смерть!". Старенького учёного, поначалу поддержавшего франкистов, солдатня выволокла из аудитории. С ним случился сердечный удар, и он умер через несколько недель.
"Некоторых расстреляли, потому что подозревали в них масонов. Я не знаю, что такое масон, и я полагаю, что и зверьё, которое их убивало, тоже не знало. Нет ничего хуже, чем союз между слабоумием казармы и идиотизмом ризницы", - писал Мигель де Унамуно, когда понял, какие страшные силы были выпущены на свободу.
При чтении только что вышедшей монографии британского историка Пола Престона "Испанский Холокост: Инквизиция и истребление в Испании ХХ века" всё время вспоминается Унамуно. Книга является неоценимым вкладом в наше понимание не только гражданской войны в Испании, но и современных событий, где разум и право пытаются подменить грубой силой.
Официальная история долго представляла Франсиско Франко, как "отца отечества", сохранившего нейтралитет во время Второй Мировой войны и автора "испанского экономического чуда" 1960-х годов, а самое главное - объединителя народа, спасшего Испанию от террора.
Однако, книга не о Франко. Биографии каудильо Престон, один из ведущих специалистов по истории современной Испании, посвятил отдельную книгу. "Испанский Холокост" убедительно демонстрирует гораздо более широкую картину - систематическую политику убийств, репрессий и массовых изнасилований - по сути, последовательную войну против миллионов своих соотечественников.
"В первый день мятежа капитан Гонсало де Агуйера выстроил всех крестьян своего национализированного республикой поместья и для острастки расстрелял каждого шестого. Однако имя Агуйера стало известно испанцам лишь в 1960 году, когда он убил двух своих сыновей и пытался убить жену.
"Криадо организовывал оргии, где творились самые невообразимые акты садизма, а затем отправлял мужчин и женщин на расстрел", - докладывал начальству франкистский губернатор Севильи. Это о капитане Мануэле Диас Криадо.
После захвата Севильи силами франкистов в июле 1936 года Криадо развязал террор против всех, кого подозревали в симпатиях к республиканцам. За четыре месяца службы шефом безопасности в андалузской столице Севилье он погубил свыше 10.000 мужчин и женщин.
Даже сторонники Франко были шокированы его жестокостью. Позже губернатор вспоминал: "Криадо был дегенератом, использовал служебное положение, чтобы насытить свою кровожадность, чтобы обогатить себя и удовлетворить свои сексуальные аппетиты".
В Гражданской войне в Испании 1936-1939 годов, как бывает в любой войне, участвовало множество психопатов, вроде Криадо и Льописа, получили шанс проявить свои инстинкты. Ведь гражданские войны - самые жестокие из всех.
Из полумиллиона погибших во время Гражданской войны - около 200.000 были гражданскими лицами. Все они были убиты далеко от полей сражений. Обе стороны совершали зверства.
Военные преступления республиканцев во франкистской Испании изучались и пропагандировались. Однако сегодня историки располагают огромным количеством материала, указывающим, что режим Франко ответственен за гораздо большее число жертв среди гражданского населения.
Республиканцы уничтожили или казнили около 50 тысяч сторонников и сочувствующих франкистам. Франкисты убили в три раза больше людей. В число 150.000 убитых не включены жертвы намеренных бомбардировок и артобстрелов жилых кварталов Мадрида, Барселоны, Валенсии и других городов.
Не включает оно ни многих тысяч беженцев, погибших во время бомбардировок беженских колонн, ни многих тысяч беженцев и заключенных, погибших от болезней и недоедания в лагерях. Не включает ещё и множества пропавших без вести после войны.
"Испанский Холокост" Пола Престона производит подробный подсчёт убийств и массового уничтожения гражданских лиц во время и после гражданской войны в Испании. Книга не оставляет камня на камне от образа Франко-патриота, всеми силами стремившегося отстроить родину.
О ненависти и расколе свидетельствует сам психопатологический язык франкистской пропаганды, изображавшей своих компатриотов-испанцев, как недочеловеков - "быдлом", "отбросами", "слабаками", "вонючками", "проститутками", "преступниками".
Такой язык служил для оправдания "очищения" - убийства, изнасилований, пыток, экономических и психологических репрессий. Ещё больше этот язык служил для создания круговой поруки среди сторонников режима. Круговой поруки, которая и сейчас так верно служит замалчиванию преступлений режима Франко.
"Франко полностью осознавал, что репрессии не только терроризируют противников, но и служат сплочению вокруг него ради собственного выживания всех тех, кто был замешан в их осуществлении, - пишет Престон. - Их соучастие обеспечивало, что они будут связаны с Франко, как с единственным оплотом против возможной мести их жертв".
Не удивительно, что такой труд вышел не в Испании. Здесь эта тема остается чувствительной и противоречивой и через три четверти века после начала Гражданской войны.
"Сексуальная агрессия сравнительно редко встречается на территориях, находившихся под контролем республиканцев. Зато на территориях, занятых франкистами, изнасилование активно поощрялось высшим командованием".
Женщин франкисты сперва насиловали, а затем расстреливали. Престон говорит, что это ещё один аспект, который отличает две стороны в гражданской войне.
"Наши фалангисты и солдаты показали красным трусам, что значит быть настоящими мужчинами. И они показали красным шлюхам тоже. Это совершенно оправдано, потому что эти коммунисты и анархисты проповедуют свободную любовь.
Теперь они будут знать разницу между настоящими мужчинами и извращенцами из милиций. Они не уйдут от нас, как бы они ни орали", - это из выступления по радио ещё одного генерала от пропаганды Гонсало Кейпо де Льяно. На северном фронте то же самое вещал генерал Габриэль Моло. Такой пропаганды было много.
"Огромная разница между воюющими сторонами, - говорит Престон, - заключалась в том, что Вторая республика строилась на уважении к женщинам и на защите прав женщин. В удерживаемых франкистами районах систематические изнасилования марокканскими войсками были частью плана терроризировать население".
После захвата любого города или деревни войска, якобы нёсшие "закон и порядок", получали два часа на грабежи и насилия. Престон приводит описание американского журналиста Джона Витакера, прикомандированного к силам мятежников.
В деревне Мавалкарнеро, неподалёку от Мадрида, франкисты захватили двух девушек, чья вина состояла в том, что они состояли в профсоюзе. Генерал Мохаммеду Бен Миззиан, самый высокопоставленный офицер марокканских частей Франко, приказал кинуть девушек в казарму к марокканским солдатам. Витакер пытался протестовать, и Миззиан сказал ему: "Не волнуйтесь, они не выживут более четырёх часов".
В "Испанском Холокосте" приводятся свидетельства о систематических изнасилованиях жён и дочерей заключённых и казнённых республиканцев. Многих женщин лишали заработка и имущества. Они были вынуждены выйти на улицу.
Это удовлетворяло похоть фалангистов и солдат, а также тешило комплексы превосходства обывателя: якобы испанские донны - все благочестивые хранительницы домашнего очага, а на стороне республиканцев - одни лишь шлюхи.
Витакер был свидетелем других военных преступлений. Он оставил описания убийства 200 раненых в госпитале в Толедо. Витакер также описал бойню на арене корриды в Бадахосе в августе 1936 года.
Когда Витакер спросил генерала Хуана Ягуе: правда ли, что тот убил на арене четыре тысячи человек, генерал хвастливо ответил: "Конечно. Как вы думаете, я собирался взять 4000 красных с собой, когда мы наступали? Или я должен был их там оставить, чтобы они сделали Бадахос красной столицей?".
Генерал не уходил с арены целые сутки. В течение 24 часов он командовал расстрелом более 2.000 человек. В Триане, рабочем районе Севильи, в первые дни мятежа фалангисты убили около 6.000 человек.
Франкисты продолжали террор и когда военные действия закончились их полной победой. В течение нескольких недель после победы Франко, около 20 тысяч республиканцев были расстреляны.
Побеждённым не разрешали хоронить своих мертвых. Даже разыскивать своих погибших было опасно. Семьи республиканцев тоже были для Франко врагами. Многие были убиты и закопаны в безымянных придорожных могилах лишь за то, что кто-то в их семье сочувствовал республиканцам.
Франкисты расстреляли главу каталонского регионального правительства Луиса Компаньоса. Компаньос спасал тысячи людей, особенно священнослужителей, от ярости анархистов и коммунистов. Он выдавал соотечественникам паспорта, что позволило им бежать за границу.
После казни Компаньоса франкисты конфисковали всё имущество его семьи. В Бургосе франкисты расстреляли женщин взамен их мужей, которые отступили с республиканцами. В Ла Корунья мятежники расстреляли главу администрации Франсиско Переса Карбальоса. Его жена была на последних месяцах беременности. Фалангисты поймали её на улице, изнасиловали и убили.
Молодой социолог из Наварры Эмилио Сильва-Барерра начал расследовать обстоятельства исчезновения своего деда, лавочника и активиста левой Республиканской партии, пропавшего без вести в первые месяцы франкистского мятежа 1936 года.
После тщательного расследования Сильва-Баррера нашёл останки своего деда, отца шестерых детей. Его вместе с двенадцатью товарищами франкисты расстреляли на обочине дороги возле маленькой деревушки в Леоне. Трупы закопали в поле, рядом с местом расстрела.
Анализ ДНК подтвердил, что останки принадлежат деду Сильво-Баррера. После этого "успеха" вместе с местным историком Сантьяго Марсиасом Пересом они создали Ассоциацию Восстановления Исторической Памяти.
К 2008 году активисты ассоциации открыли 26 захоронений, сумели опознать больше сотни казнённых. Ассоциация получила 2.500 запросов о помощи в расследовании мест захоронения изо всех уголков Испании. Престон отмечает, что в Испании слишком много братских могил, но слишком мало документов.
"Если франкистский режим так гордится своими достижениями, в первую очередь восстановлением испанской нации, то почему так тщательно уничтожались архивы в 1970-х годах? - спрашивает Престон. - Тогда были вывезены и уничтожены архивы гражданской гвардии (занимавшейся госбезопасностью). Многие муниципальные архивы были уничтожены".
Престон рассказал в интервью, что когда он учился в Мадриде в 1960-х годах, он давал взятки сотруднику Национальной библиотеки, чтобы тот позволил ему читать газеты довоенной испанской Второй республики.
Заговор молчания вокруг темы жертв франкистов продолжался на протяжении десятилетий после смерти диктатора. До сих пор доступ к архивам для историков затруднён. Проблема усугубляется тем, что в Испании нет закона о свободе информации, аналогичного тем, что есть в других странах Западной Европы.
Престон работал над темой Испанского Холокоста с 2003 года. Большую часть информации он смог получить благодаря неформальным связям, построенным в течение многих десятилетий.
весь материал с картинками http://oper-1974.livejournal.com/468071.html
"Есть времена, когда молчать значит лгать. Грубая сила поможет победить, но не способна убедить. Убедить можно лишь убеждением. Для того чтобы убеждать, вам понадобится то, чего у вас нет - разум и право", - говорил испанский философ, ректор Университета Саламанки Мигель де Унамуно на диспуте с франкистским пропагандистом, генералом Мильяном Астраем 12 октября 1936 года.
В ответ генерал стал бессвязно выкрикивать: "Смерть интеллигентам! Да здравствует смерть!". Старенького учёного, поначалу поддержавшего франкистов, солдатня выволокла из аудитории. С ним случился сердечный удар, и он умер через несколько недель.
"Некоторых расстреляли, потому что подозревали в них масонов. Я не знаю, что такое масон, и я полагаю, что и зверьё, которое их убивало, тоже не знало. Нет ничего хуже, чем союз между слабоумием казармы и идиотизмом ризницы", - писал Мигель де Унамуно, когда понял, какие страшные силы были выпущены на свободу.
При чтении только что вышедшей монографии британского историка Пола Престона "Испанский Холокост: Инквизиция и истребление в Испании ХХ века" всё время вспоминается Унамуно. Книга является неоценимым вкладом в наше понимание не только гражданской войны в Испании, но и современных событий, где разум и право пытаются подменить грубой силой.
Официальная история долго представляла Франсиско Франко, как "отца отечества", сохранившего нейтралитет во время Второй Мировой войны и автора "испанского экономического чуда" 1960-х годов, а самое главное - объединителя народа, спасшего Испанию от террора.
Однако, книга не о Франко. Биографии каудильо Престон, один из ведущих специалистов по истории современной Испании, посвятил отдельную книгу. "Испанский Холокост" убедительно демонстрирует гораздо более широкую картину - систематическую политику убийств, репрессий и массовых изнасилований - по сути, последовательную войну против миллионов своих соотечественников.
"В первый день мятежа капитан Гонсало де Агуйера выстроил всех крестьян своего национализированного республикой поместья и для острастки расстрелял каждого шестого. Однако имя Агуйера стало известно испанцам лишь в 1960 году, когда он убил двух своих сыновей и пытался убить жену.
"Криадо организовывал оргии, где творились самые невообразимые акты садизма, а затем отправлял мужчин и женщин на расстрел", - докладывал начальству франкистский губернатор Севильи. Это о капитане Мануэле Диас Криадо.
После захвата Севильи силами франкистов в июле 1936 года Криадо развязал террор против всех, кого подозревали в симпатиях к республиканцам. За четыре месяца службы шефом безопасности в андалузской столице Севилье он погубил свыше 10.000 мужчин и женщин.
Даже сторонники Франко были шокированы его жестокостью. Позже губернатор вспоминал: "Криадо был дегенератом, использовал служебное положение, чтобы насытить свою кровожадность, чтобы обогатить себя и удовлетворить свои сексуальные аппетиты".
В Гражданской войне в Испании 1936-1939 годов, как бывает в любой войне, участвовало множество психопатов, вроде Криадо и Льописа, получили шанс проявить свои инстинкты. Ведь гражданские войны - самые жестокие из всех.
Из полумиллиона погибших во время Гражданской войны - около 200.000 были гражданскими лицами. Все они были убиты далеко от полей сражений. Обе стороны совершали зверства.
Военные преступления республиканцев во франкистской Испании изучались и пропагандировались. Однако сегодня историки располагают огромным количеством материала, указывающим, что режим Франко ответственен за гораздо большее число жертв среди гражданского населения.
Республиканцы уничтожили или казнили около 50 тысяч сторонников и сочувствующих франкистам. Франкисты убили в три раза больше людей. В число 150.000 убитых не включены жертвы намеренных бомбардировок и артобстрелов жилых кварталов Мадрида, Барселоны, Валенсии и других городов.
Не включает оно ни многих тысяч беженцев, погибших во время бомбардировок беженских колонн, ни многих тысяч беженцев и заключенных, погибших от болезней и недоедания в лагерях. Не включает ещё и множества пропавших без вести после войны.
"Испанский Холокост" Пола Престона производит подробный подсчёт убийств и массового уничтожения гражданских лиц во время и после гражданской войны в Испании. Книга не оставляет камня на камне от образа Франко-патриота, всеми силами стремившегося отстроить родину.
О ненависти и расколе свидетельствует сам психопатологический язык франкистской пропаганды, изображавшей своих компатриотов-испанцев, как недочеловеков - "быдлом", "отбросами", "слабаками", "вонючками", "проститутками", "преступниками".
Такой язык служил для оправдания "очищения" - убийства, изнасилований, пыток, экономических и психологических репрессий. Ещё больше этот язык служил для создания круговой поруки среди сторонников режима. Круговой поруки, которая и сейчас так верно служит замалчиванию преступлений режима Франко.
"Франко полностью осознавал, что репрессии не только терроризируют противников, но и служат сплочению вокруг него ради собственного выживания всех тех, кто был замешан в их осуществлении, - пишет Престон. - Их соучастие обеспечивало, что они будут связаны с Франко, как с единственным оплотом против возможной мести их жертв".
Не удивительно, что такой труд вышел не в Испании. Здесь эта тема остается чувствительной и противоречивой и через три четверти века после начала Гражданской войны.
"Сексуальная агрессия сравнительно редко встречается на территориях, находившихся под контролем республиканцев. Зато на территориях, занятых франкистами, изнасилование активно поощрялось высшим командованием".
Женщин франкисты сперва насиловали, а затем расстреливали. Престон говорит, что это ещё один аспект, который отличает две стороны в гражданской войне.
"Наши фалангисты и солдаты показали красным трусам, что значит быть настоящими мужчинами. И они показали красным шлюхам тоже. Это совершенно оправдано, потому что эти коммунисты и анархисты проповедуют свободную любовь.
Теперь они будут знать разницу между настоящими мужчинами и извращенцами из милиций. Они не уйдут от нас, как бы они ни орали", - это из выступления по радио ещё одного генерала от пропаганды Гонсало Кейпо де Льяно. На северном фронте то же самое вещал генерал Габриэль Моло. Такой пропаганды было много.
"Огромная разница между воюющими сторонами, - говорит Престон, - заключалась в том, что Вторая республика строилась на уважении к женщинам и на защите прав женщин. В удерживаемых франкистами районах систематические изнасилования марокканскими войсками были частью плана терроризировать население".
После захвата любого города или деревни войска, якобы нёсшие "закон и порядок", получали два часа на грабежи и насилия. Престон приводит описание американского журналиста Джона Витакера, прикомандированного к силам мятежников.
В деревне Мавалкарнеро, неподалёку от Мадрида, франкисты захватили двух девушек, чья вина состояла в том, что они состояли в профсоюзе. Генерал Мохаммеду Бен Миззиан, самый высокопоставленный офицер марокканских частей Франко, приказал кинуть девушек в казарму к марокканским солдатам. Витакер пытался протестовать, и Миззиан сказал ему: "Не волнуйтесь, они не выживут более четырёх часов".
В "Испанском Холокосте" приводятся свидетельства о систематических изнасилованиях жён и дочерей заключённых и казнённых республиканцев. Многих женщин лишали заработка и имущества. Они были вынуждены выйти на улицу.
Это удовлетворяло похоть фалангистов и солдат, а также тешило комплексы превосходства обывателя: якобы испанские донны - все благочестивые хранительницы домашнего очага, а на стороне республиканцев - одни лишь шлюхи.
Витакер был свидетелем других военных преступлений. Он оставил описания убийства 200 раненых в госпитале в Толедо. Витакер также описал бойню на арене корриды в Бадахосе в августе 1936 года.
Когда Витакер спросил генерала Хуана Ягуе: правда ли, что тот убил на арене четыре тысячи человек, генерал хвастливо ответил: "Конечно. Как вы думаете, я собирался взять 4000 красных с собой, когда мы наступали? Или я должен был их там оставить, чтобы они сделали Бадахос красной столицей?".
Генерал не уходил с арены целые сутки. В течение 24 часов он командовал расстрелом более 2.000 человек. В Триане, рабочем районе Севильи, в первые дни мятежа фалангисты убили около 6.000 человек.
Франкисты продолжали террор и когда военные действия закончились их полной победой. В течение нескольких недель после победы Франко, около 20 тысяч республиканцев были расстреляны.
Побеждённым не разрешали хоронить своих мертвых. Даже разыскивать своих погибших было опасно. Семьи республиканцев тоже были для Франко врагами. Многие были убиты и закопаны в безымянных придорожных могилах лишь за то, что кто-то в их семье сочувствовал республиканцам.
Франкисты расстреляли главу каталонского регионального правительства Луиса Компаньоса. Компаньос спасал тысячи людей, особенно священнослужителей, от ярости анархистов и коммунистов. Он выдавал соотечественникам паспорта, что позволило им бежать за границу.
После казни Компаньоса франкисты конфисковали всё имущество его семьи. В Бургосе франкисты расстреляли женщин взамен их мужей, которые отступили с республиканцами. В Ла Корунья мятежники расстреляли главу администрации Франсиско Переса Карбальоса. Его жена была на последних месяцах беременности. Фалангисты поймали её на улице, изнасиловали и убили.
Молодой социолог из Наварры Эмилио Сильва-Барерра начал расследовать обстоятельства исчезновения своего деда, лавочника и активиста левой Республиканской партии, пропавшего без вести в первые месяцы франкистского мятежа 1936 года.
После тщательного расследования Сильва-Баррера нашёл останки своего деда, отца шестерых детей. Его вместе с двенадцатью товарищами франкисты расстреляли на обочине дороги возле маленькой деревушки в Леоне. Трупы закопали в поле, рядом с местом расстрела.
Анализ ДНК подтвердил, что останки принадлежат деду Сильво-Баррера. После этого "успеха" вместе с местным историком Сантьяго Марсиасом Пересом они создали Ассоциацию Восстановления Исторической Памяти.
К 2008 году активисты ассоциации открыли 26 захоронений, сумели опознать больше сотни казнённых. Ассоциация получила 2.500 запросов о помощи в расследовании мест захоронения изо всех уголков Испании. Престон отмечает, что в Испании слишком много братских могил, но слишком мало документов.
"Если франкистский режим так гордится своими достижениями, в первую очередь восстановлением испанской нации, то почему так тщательно уничтожались архивы в 1970-х годах? - спрашивает Престон. - Тогда были вывезены и уничтожены архивы гражданской гвардии (занимавшейся госбезопасностью). Многие муниципальные архивы были уничтожены".
Престон рассказал в интервью, что когда он учился в Мадриде в 1960-х годах, он давал взятки сотруднику Национальной библиотеки, чтобы тот позволил ему читать газеты довоенной испанской Второй республики.
Заговор молчания вокруг темы жертв франкистов продолжался на протяжении десятилетий после смерти диктатора. До сих пор доступ к архивам для историков затруднён. Проблема усугубляется тем, что в Испании нет закона о свободе информации, аналогичного тем, что есть в других странах Западной Европы.
Престон работал над темой Испанского Холокоста с 2003 года. Большую часть информации он смог получить благодаря неформальным связям, построенным в течение многих десятилетий.