https://echo.msk.ru/blog/ganapolsky/2235552-echo/
С ЧЕГО НАЧИНАЕТСЯ РОДИНА
(Опубл.в Иерусалимском журнале»).
1/.«С картинки в твоем букваре»
В нашей школьной хрестоматии по украинской литературе был приведен отрывок из поэмы Шевченко «Гайдамаки» со словами «Бий ляха, бий жида!» Учительница Нина Петровна заставляла это выучить напамять, и вызывала всех к доске. Все евреи в классе отказались, и она всем поставила двойки. Только одна Роза Шварцман вышла к доске, и краснея и запинаясь, прочла текст. Нина Петровна поставила ей четверку. Недавно я Розу встретил. Она работает в отделе пропаганды еврейского агентства Сохнут. Меня в Сохнут на пушечный выстрел не подпускают. И я их понимаю. Если меня туда возьмут, что будут делать многочисленные Розы, устроенные туда по блату?
2/.«С хороших и верных товарищей, живущих в соседнем дворе»
В соседнем дворе на Подоле жили пацаны и приходили в наш двор отнимать у нас, малышни, игрушки. Все это продолжалось до тех пор, пока я не начал пересказывать прочитанные книги. Я быстро понял, что адаптация к совр.условиям приносит оглушительный успех. Меня не только перестали бить, но даже угощали - мороженым, а потом пивом и сигаретами. Граф Монте Кристо бежал из Лукьяновской тюрьмы, переплывал Днепр в районе Труханова острова. Пираты нашли клад как раз под пивным киоском на углу Волошской и Нижнего Вала. (Через пару дней я обнаружил, что киоск был сдвинут, а там где он стоял - яма). Необитаемый остров Робинзона находился прямо посреди Днепра. А все вещи он брал с проходивших мимо грузовых барж. Конечно, я понимал, он был никакой не Робинзон, а Раввинзон. Рабинович.
Лучшими друзьями трех мушкетеров были подольские авторитеты Паця и Чурочкин. А роль миледи играла Динка — продавщица из молочного на Волошской, жена мясника Зюни. Потом они уехали в США. Волшебный театр Буратино располагался в подвале нашего дома, за мешками с картошкой. А ключ от был у сумасшедшей Мани, которая жила рядом с уборной, воняла и тряслась.
За успехи в пропаганде мировой литературы меня взяли в компанию к Витьке, что недавно вышел из тюрьмы и учил нас искусству карманного воровства. Я хорошо унаследовал приобретенные у него признаки. Я и сейчас мог бы выудить у фраера из заднего кармана «лопатник» (не держите ничего в заднем кармане брюк!). Но я по этой специальности работать не стал - я хотел прочесть все книжки. Но потом я понял - нереально. Если я прочитаю всё, что я буду делать дальше?
3/. «С чего начинается Родина? С заветной скамьи у ворот, с той самой берёзки, что во поле, под ветром склоняясь, растёт»
Березки у нас во дворе не было. Ее заменяла дворовая уборная, из которой днем и ночью, зимой и летом текла вонючая жижа. Над этой жижей круглосуточно кружились стаи откормленных жирных мух. Запах жижи и есть для меня запах родины. Уборная была одна на весь двор, где жило полсотни семей. Строки Высоцкого «На 38 комнаток всего одна уборная» воспринимались бы нами как фантастик-комфорт. Когда заходишь в уборную, нужно было постучать дверью, чтобы разбежались крысы. А зимой - сидеть голой жопой при -20. По квартирам тоже бегали крысы. Маленьких детей нельзя было оставлять — крысы нападали.
4/.«С чего начинается родина? С той песни, что пела нам мать. С того, что в любых испытаниях у нас никому не отнять».
Не знаю, какие враги хотели бы отнять нашу дворовую уборную. Но если что, я бы им ее охотно отдал, вместе с крысами.Родина начиналась с теплых кальсон, которые все мужчины носили зимой. В этих кальсонах целый день находились на работе в натопленных помещениях, в них же спали, в них же занимались сексом под ватным одеялом. Женщины носили байковые трико до колен. Белье меняли раз в неделю, в бане на ул.Спасской. Видимо, все люди сильно пахли, особенно зимой, да и летом, в 30гр.жару, но это мог заметить только человек из др.мира. По субботам мы с отцом ходили в баню. Мать завертывала белье в газетку и тщательно следила, чтобы на ней не было портретов руководителей партии и правительства.
Наш дед ушел в баню с бельем, завернутой в газетку с Кагановичем - Родина забрала его прямо в бане. Больше его никто не видел. Родина начиналась с дома. Жили мы 8чел в маленькой комнате в коммуналке. Спал я на раскладушке, уроки делал за обеденным столом, накрытым газетой. Если бы кто-то попытался нам объяснить, что так жить плохо,- его бы не поняли. Так жили все вокруг. Один мальчик из нашего класса все время проводил на улице или у одноклассников. Я как-то зашел к нему. Жить ему было просто негде. Его комната была узким пеналом, куда вмещалась кровать и стол. Их там жило четверо — родители и его сестра. Квартиры от родины они так и не дождались. Теперь у них пятикомнатная в Мюнхене.
Разумеется, вы, дорогие читатели, жили совершенно иначе. У вас была отдельная квартира с душем и туалетом. Так что, пардон за мои неправильные воспоминания. Но ушли мы с этой квартиры только, когда мне исполнилось 21год, и я вернулся из армии - в 71м. Отец стоял у родины в очереди на квартиру 30л. Если бы он за это время уволился или умер, хрен бы он что от родины получил. А многие в нашем дворе остались там до сноса дома в 2000м. И по-прежнему стучали дверью в дворовой уборной, разгоняя крыс. И им было отнюдь не легче от сознания того, что у вас, дорогие слушатели, была отдельная квартира со всеми удобствами.
5/ «С чего начинается Родина? С окошек, горящих вдали, со старой отцовской будёновки, что где-то в шкафу мы нашли». Буденновки у нас, слава богу, не было. В шкафу я нашел какую-то пожелтевшую скатерть с полосками и кисточками.
-- Это талес, - сказал отец, - спрячь и никому не показывай.
Отец работал в артели, выпускающей посуду, и приносил её домой. Все это мы обменивали на базаре на продукты.
--Запомни,— учил отец,— родина богатая, не обеднеет. Сколько у родины ни возьмешь, своего все равно не вернешь. Если ты сегодня ничего у родины не взял, значит, день прожит зря. Кто не ворует у родины, тот ворует у своей семьи.
Родина начиналась с поллитровых бутылок спирта, что мать приносила с работы. Она работала на фармзаводе им. Ломоносова. Иисус Христос превращал воду в вино. Я превращал спирт в деньги. Спирт я продавал в классе ребятам, чьи отцы выпивали. Я не знаю, какой навар имел Иисус. Я продавал поллитра спирта за 3р, а у родины бутылка водки стоила 2.87 и 3.12. Так что у нас брать было вдвое выгодней. Родина при этом не обанкротилась. О моих коммерческих операциях узнала директор школы, вызвала меня к себе, заперла дверь, и жутко краснея, сказала, что маме нужен спирт для компрессов, а в аптеках родины он дорогой. С тех пор моя успеваемость резко повысилась.
Все это я потом записал в рассказе, опубликованном в журнале «Костер». Это был рассказ о тяжкой жизни американских рабочих, которые, чтобы не умереть с голоду, таскали с завода посуду и продавали. А их ловила полиция и бросала в капиталистические застенки. Спустя 50л я встретил в Израиле свою редакторшу из «Костра». Узнал я ее по фамилии, ей было под 80. Вот что она рассказала:
-- Однажды в журнал пришло письмо от мальчика из Питера: «Уважаемая редакция! Я хочу, когда вырасту, пойти работать в КГБ. Что для этого нужно?»
Ее вызвал главред:
-- Маша, надо ответить этому придурку, а то он на нас настучит.
Патриотическая лирика в нашей семье успехом не пользовалась. Услышав: «Я хату покинул, пошел воевать, чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать», отец комментировал: "Идиет! Сиди дома, у той Гренаде без тибе разберутся. Хотя, если привезти оттуда пароход апельсин, и продать на базаре..." Родина начиналась с очередей. Огурцы и помидоры продавали только в сентябре, нужно было отстоять несколько раз, давали по три кило в руки, чтобы закрутить в банки на зиму. Родина начиналась с разговоров про жидов. «І як отим євреям не стидно, що вони усі жиди».
Статья в газете «Вечерний Киев» - «За хищения привлечены И. Иванов, А. Петров и Абрам Соломонович Шейтельман». Родина начиналась с вранья в школе. Учительница Полина Ароновна, сильно картавя, говорила, что в царской России ничего не производилось, даже иголки завозили из-за границы. А в подвале школы стоял токарный станок Путиловского завода, 1913г.в.. В 60-х он работал. Поцреоты могут сказать – «какая сволочь этот Беленький. Родина ему все дала, а он на нее гадит». Ни хрена мне ваша родина не дала. Все, что мне было нужно, я брал у нее сам, без спросу. Зато я хорошо знаю, что у меня родина отняла. Она отняла у меня язык, историю и культуру моего народа. Она не давала мне читать книжки, которые я хотел; смотреть фильмы, которые я хотел; слушать музыку, которую я хотел. Тупая невежественная Родина даже не подозревала, что что кроме кобздонов, есть еще блюз, спиричуэл, госпел, рэгтайм, ритм энд блюз, рок-н-ролл, кантри энд вестерн, блюграсс, свинг, боп, хард боп, реггей, хард рок, кул, буги- вуги, скэт, фьюжн, прогрессив джаз, рэп, хэви металл, рок-опера, и многое другое. Вместо всего вышеперечисленного родина упорно подсовывала мне «песни советских композиторов» с еврейскими фамилиями.
Родина усиленно пыталась впихнуть в меня мысль, что я раньше должен думать о ней, а потом о себе. Я же всю жизнь полагал обратное. Если будет хорошо мне, будет хорошо и родине. Ubi Bene, ibi patria — где Бене хорошо, там и родина, - как говорила Бенина мама. К ней я и посылал всех кобздонов. Родину я представлял в виде грязной старухи с седыми всклокоченными космами и безумным взглядом. Родина выпихнула меня без сожаления, без прощальных слов, отняв напоследок квартиру, и заставив заплатить немалые деньги за расставание.
6/. «А может она начинается со стука вагонных колес и с клятвы, которую в юности ты ей в своём сердце принёс».
Это была клятва свалить с родины при первой возможности. Я ее выполнил. И никогда об этом не жалел.
Марьян Беленький.