[mumu-and-gerasim]

Иной была ситуация с жанром сиджо (XV-XVIII вв.), популяризацией которого занимался зачинатель «новой поэзии» Чхве Нам Сон. В статьях «Сиджо – национальная литература Кореи» и «Народные обычаи и сиджо – суть корейского народа» (1926) он утверждал, что только этот жанр достиг зрелости. Он призывал использовать сиджо для противопоставления опыта традиционной поэзии «новой поэзии», для которой характерно стремление к ослаблению национального начала. Эта поэтическая форма предстала в его сборнике «108 несчастий», который вышел в свет в 1926 г. Однако отношение у корейских литераторов к этому жанру было неоднозначным, они разделились на его сторонников и противников. Поэты Ли Ын Сан (???), Ли Бён Ги (???), Ём Сан Соп (???), Чу Ё Хан (???), Ян Чжу Дон (???) горячо поддерживали идею возрождения сиджо. Другую позицию занимал Сон Чжин Тхэ (???), который считал, что господство этого жанра приведет к упадку поэзии. Сходную точку зрения выразил Мин Тхэ Вон (???), который считал, что искусственная поддержка сиджо неизбежно приведет к снижению их художественного уровня. В числе противников этого жанра был и пролетарский литератор Ким Дон Хван (???). В статье «Против главенства сиджо» (1927) он относит этот жанр к наследию «янбанской» (т.е. эксплуататорской) литературы, к пережиткам прошлой эпохи, пропитанной духом пассивности и консервативного мышления. Для пролетарских поэтов это был веский аргумент, и потому сиджо не представляли для них интереса. Творцы «новой поэзии» редко обращались к форме сиджо, так как она требовала от поэтов большого мастерства, а от читателей начитанности, литературной эрудиции. На этом этапе, когда поэты ставили перед собой задачи завоевания широкой читательской аудитории, опора на сиджо, по их мнению, была нецелесообразна. Новая поэзия свидетельствует о том, что картина мира, созданная молодыми поэтами, их декадентские идеи,туманность чувств лирического героя так и остались за пределами восприятия большинства корейцев. Поэтому молодые поэты обращаются к жанру и поэтике минё как кладезю некой мистической «духовной силы» корейской нации, способной возродить исконно национальный дух.
Движение за сохранение национальной культуры оказало большое влияние на творчество молодых поэтов. Многие из них обратили свой взор к классике в поисках вдохновения и новых идей. В сборнике «Азалия» Ким Со Воля (???) (1903–1934), вышедшем в свет в 1925 г., эти новые тенденции в корейской литературе просматриваются наиболее четко. Народные предания и легенды заново оживают в стихотворениях «Цве*ты в го*рах», «Ку*куш*ка», «Ве*чер седь*мо*го ию*ля, ве*чер люб*ви», «Чан*бйол*ли» и других, где поэт использует мифологические образы, превращая их в устойчивые поэтические знаки, как в фольклоре. В то же время Ким Со Воль начинает отрабатывать и новую систему символов, синтезирующую традиционные представления о мироздании, природе, человеке с новыми. Поэт обращается к традиционным поэтическим приемам – аллюзиям, реминисценциям, смысловым параллелям из классической литературы. Ким Со Воль использует минё как наиболее органичную форму, соответствовавшую «фольклоризированному» типу художественного мышления корейцев.Но большинство стихотворений в сборнике «Азалия» создано в форме свободного стиха. Меньшее количество стихов написано размером 7–5 или 4–3 (3–4) –5. В свободных стихах «Край неба», «Азалия» встречаются строки-вставки размером 7–5 и 5–7, которые носят регулярный характер и располагаются в последней строке трехстрочной строфы. В некоторых стихотворениях эти вставки носят произвольный характер. В стихотворении «Я не знал раньше» они появляются в первой строке, а в стихотворениях «Не могу забыть», «Сова», «Запах женщины» – в середине, начале или конце строфы. Такой прием в корейской поэзии используется впервые. Стихотворения Ким Со Воля обильно насыщенны аллитерациями, ассонансами, внешними и внутренними рифмами. Благодаря соединению новых форм и традиционной поэтики «новая поэзия» становится близка и понятна современникам.
Философская лирика Хан Ён Уна (???) (1879–1944), появившаяся в сборнике «Молчание возлюбленной» (1926), знаменует новый этап корейской романтической поэзии. Ее характеризует универсальность тематики, осмысление изображаемого в соотнесении с наиболее общими законами бытия, образное выражение буддийских религиозно-философских идей. Символический образ «ним» (Любимая, Любимый; ? «ним» не имеет категории рода) становится ключевым в его поэзии и вбирает в себя разные идеи и понятия: это и Будда, и Справедливость, Истина, Свобода, Родина.