Так, для сравнения.
http://militera.lib.ru/memo/other/sakai_s/12.html
"
После того как капитан 1 ранга Сайто проинструктировал нас, мы отправились в казарму. Рядом с командным пунктом я увидел все автомобили, имевшиеся в Лаэ. Первым из них был древний, ржавый, скрипящий «Форд», вторым — полуразвалившийся грузовик и третьим — цистерна-заправщик. Они обслуживали всю базу. Ангаров на аэродроме не было. Мы не имели даже вышки управления полетами! Однако, к моему сильному разочарованию, Лаэ не сумел остудить пыл Хонды и Ёнекавы. Хонда подхватил мой вещевой мешок и, пока мы шли к казарме, весело напевал. По пути Ёнекава показывал мне местные достопримечательности.
200 моряков обслуживали зенитки, расставленные вокруг аэродрома. Они-то и составляли весь гарнизон Лаэ. Эти 200 человек, 100 человек авиамехаников и 30 пилотов составляли все японские войска, находившиеся в Лаэ. За все время нашего пребывания там и до захвата Лаэ союзниками в 1943 году не делалось никаких попыток обустроить базу. Точно так же туда не перебрасывали никаких войск.
20 унтер-офицеров и 3 рядовых летчика набились в одну хижину. Это так называемое здание имело размеры 6 на 10 ярдов. В центре стоял стол, который мы поочередно использовали для еды, письма, чтения. Вдоль стен вплотную стояли походные кровати. Несколько свечей составляли все освещение. Эта казарма была типичной туземной хижиной, пол которой был поднят над землей на 5 футов. [371]
Подниматься в нее приходилось по шаткой лестнице. Позади казармы стояла большая цистерна с водой. Солдаты срезали днище бочки из-под топлива и превратили ее в импровизированную ванну. Существовало неписанное правило, чтобы все летчики каждую ночь обязательно принимали ванну. Еще несколько взрезанных топливных бочек использовались на кухне и для стирки.
К кухне был приписан вестовой. Он был очень занятым человеком, так как кормить в течение дня 65 человек было совсем не просто. Однако, несмотря на напряженные бои, которые длились несколько следующих недель, каждый летчик находил время ежедневно выстирать свое белье. Мы могли жить в грязной дыре, но ни один человек не желал зарастать грязью.
Неподалеку от вкопанных в землю бочек солдаты вырыли примитивные щели, которые служили бомбоубежищами. Когда появлялись вражеские бомбардировщики, они летели над самыми деревьями, чтобы застать нас врасплох. Но убежища заполнялись в рекордно короткий срок людьми, которые поспешно выпрыгивали из хижин, бочек-ванн и туалетов.
Мы жили в 500 ярдах к востоку от аэродрома и к самолетам нам приходилось добираться пешком. Такая роскошь, как доставка на автомобиле, появлялась, лишь когда приходил приказ на срочный взлет. Тогда «Форд» забирал нас.
В 500 ярдах к северо-востоку от полосы находилась офицерская казарма. Их хижина была точно такой же, как наша. Единственным преимуществом офицеров было то, что в хижине жили всего 10 человек. Они пользовались всеми теми же удобствами, но их было вдвое меньше. Командир базы, его заместитель и помощник жили в крошечной хижине, стоящей рядом с офицерской.
В течение 4 месяцев каждый день мы выполняли практически одни и те же задания, которые быстро превратились в занудную рутину. В 02.30 поднимались механики и техники, которые начинали готовить наши истребители. Через час ординарцы будили пилотов. [372]
Завтракали мы обычно в хижине и лишь иногда — на воздухе рядом с командным пунктом. Наше меню было однообразным и неизменным. Чашка риса, суп из соевой пасты с сушеными овощами и маринованные огурцы составляли завтрак. В первый месяц рис мешался с совершенно несъедобным ячменем, чтобы экономить запасы. Однако после 4 недель непрерывных боев нам перестали подавать ячмень. Но в любом случае наш паек в Лаэ был совершенно недостаточным.
После завтрака 6 пилотов шли к самолетам, прогревали моторы и готовили их к взлету. Предполагалось, что это будут перехватчики. Они стояли в конце взлетной полосы, готовые к немедленному старту. В Лаэ мы никогда не проводили разведывательных полетов, а о существовании радара даже не подозревали. Но 6 истребителей могли подняться в воздух в считанные секунды."