Две истории, много букв.... Как изменился мир.

[rexfox]

Ошибки случались и будут случаться. Но как общество на них реагирует:

1.
Семь лет в тюрьме за чужие преступления (дело Адольфа Бека)

Во второй половине дня, около четырех часов, из подъезда дома № 139 по улице Виктория в Лондоне вышел усатый, седовласый мужчина лет пятидесяти. Он был в сюртуке и цилиндре. В дверях он задержался на несколько секунд, как бы решая, в какую сторону пойти. Неожиданно ему преградила путь незнакомая женщина. «Господин, я вас знаю!» — воскликнула она.
«Простите, что вам угодно?» — спросил он.
«Мне угодно получить обратно двое моих часов и кольца…»
Мужчина отстранил навязчивую особу и перешел на другую сторону улицы. Женщина последовала за ним. Тогда он подошел к констеблю и объяснил ему, что к нему пристает посторонняя женщина, которую он никогда раньше не видел. Тем временем женщина приблизилась, и в большом возбуждении сообщила полицейскому, что разговаривающий с ним мужчина обманул и обокрал ее. Она потребовала тотчас арестовать его. Полицейский доставил обоих в участок.
Мужчина назвался Адольфом Беком. Имя женщины — Оттилия Майсонье. Если верить ее гневным обвинениям, то три недели назад Бек заговорил с ней на улице Виктория. Она, преподавательница английского языка, направлялась в тот день на выставку цветов. Бек окликнул ее и спросил, не леди ли она Эвертон. Услышав отрицательный ответ, он извинился и добавил, что выставка цветов не стоит того, чтобы ее смотреть. Он сам, мол, кое-что понимает в цветах, так как в его поместье в Линкольншире работают не менее шести садовников. Когда Оттилия Майсонье сказала, что она тоже большая любительница цветов и ухаживает дома за своими хризантемами, Бек спросил, нельзя ли ему взглянуть на ее цветы. Так они договорились встретиться на другой день у нее дома на улице Фоулхэм. Бек был точен. Он представился, продолжала Оттилия Майсонье, лордом Сэлисбери, сказал, как бы между прочим, что доход его составляет 180 000 фунтов, и пригласил ее совершить с ним на борту его яхты прогулку на Ривьеру. При этом он поставил условие, чтобы она приобрела себе более элегантный гардероб.
Оттилия согласилась, и ее гость перечислил вещи, которые ей следовало купить. Он даже написал собственной рукой список необходимых нарядов и для их приобретения выписал на имя Майсонье чек на 40 фунтов. Затем он попросил Оттилию отдать ему ручные часы и кольца, чтобы по их размерам приобрести более дорогие украшения. Через полтора часа после ухода Бека учительница заметила, что вторая пара ее часов тоже исчезла. У нее возникло подозрение, и она побежала в банк, чтобы получить по чеку деньги. На имя лорда Сэлисбери счета не существовало. Оттилия Майсонье поняла, что попалась на удочку жулику. Она пыталась найти лорда Сэлисбери. И вот в этот неприветливый вечер 16 декабря она встретила его. Потерпевшая утверждала, что может поклясться в том, что Адольф Бек именно тот человек, который представился ей как лорд Сэлисбери.
Отчет о допросе в тот же вечер доставили в Скотланд-ярд. Расследование поручили инспектору Вальдоку, хорошо знавшему местные условия. Выяснилось, что с декабря 1894 года поступило много заявлений от одиноких женщин на пожилого, седовласого мужчину, который, называясь либо лордом Уилтоном, либо лордом Уиллоубай, пользовался при жульничествах тем же приемом, что и лорд Сэлисбери.
В общем, с подобными заявлениями обратились 22 женщины. Выяснилось, что этот «лорд» взял в начале декабря 1894 года у некоей Фанни Нутт два кольца и брошь, в начале января 1895 года у Эвелин Миллер — кольцо, 18 февраля того же года у Алисы Зинклер — два кольца, 7 марта у Анны Товнсэнд — кольцо и два браслета, 23 июля у Кэт Брэкфилд — два кольца, 6 июля у Дэзи Грант — два кольца и другие украшения. Иногда, прощаясь, «лорд» брал деньги в долг на дрожки, объясняя, что его слуга забыл положить ему в карман мелочь.
Бека предъявили всем женщинам. Для этого его ставили в ряд с десятью, пятнадцатью мужчинами, которых просто приглашали с улицы, и, как всегда, без учета того, похожи ли они хоть отдаленно на Бека. Большей частью Бек был единственным седым человеком с усами в этом «параде идентификации», так что внимание женщин сразу же концентрировалось на нем. Все они заявляли, что Бек именно тот человек, который их обманул.
Бек клялся, что никогда в жизни не видел ни одной из этих женщин, что живет на доходы от медного рудника в Норвегии и ему нет нужды обманывать и обворовывать. Согласно его документам, он родился в Норвегии в 1841 году и в 1865 году переехал в Англию, где работал маклером судоходной компании. С тех пор он много разъезжает. В Абердине он выступал в качестве певца, в 1868 году поехал в Южную Америку, давал концерты, был посредником в торговых сделках в Буэнос-Айресе, нажил состояние на военных поставках в Перу и в 1884 году снова уехал в Норвегию, где и купил медный рудник. Спустя год он вернулся в Лондон, жил сначала в отеле «Ковент-Гарден», а затем в меблированной квартире на улице Виктория. Секретарь подтвердил, что Бек действительно владеет медным рудником. Но одновременно выяснилось, что в отеле «Ковент-Гарден» он остался должен 600 фунтов. И у секретаря он тоже брал деньги в долг. В женщинах был не очень разборчив. Все эти обстоятельства свидетельствовали против Бека. Однако он клялся в своей невиновности.
И тут 18 декабря в Скотланд-ярде получили анонимное письмо, где говорилось, что еще в 1877 году в Олд-Бейли был осужден на пять лет тюрьмы некий Джон Смит, который, как и Бек, обманывал женщин. Смит, так же как и лорд Уиллоубай, предлагал женщинам место экономки в своем большом замке, выдавал фиктивные чеки и забирал их драгоценности. 20 апреля 1877 года его опознала и передала полиции одна из обманутых им женщин Луиза Говард. После того как присяжные признали его виновным, судья Форрест Фултон 10 мая 1877 года приговорил его к пяти годам тюремного заключения. Спустя четыре года, 14 апреля 1881 года, он вышел из тюрьмы и с тех пор исчез. По всей вероятности, заключал автор анонимного письма, Бек и есть тот самый Смит, который возобновил свою жульническую деятельность. В Скотланд-ярде нашли материалы Джона Смита. И действительно, способ совершения преступлений, которые инкриминировались Беку, полностью совпадали со способом совершения преступлений Джоном Смитом. Более того, оба полицейских, которые в 1877 году арестовали Смита и работали по его делу — констебль Спарл и инспектор Рэдстон, — были еще живы. Бека представили им. Со времени их встречи со Смитом прошло 19 лет, но Спарл заявил перед полицейской судебной палатой Вестминстера (которая должна была вынести определение, подсуден ли Бек), что Бек идентичен Смиту, что это одно и то же лицо. Он поклялся в правоте своего показания. «Обвиняемый — тот же человек, в этом нет никакого сомнения. Это он. Я знаю, решение какого вопроса зависит от моих показаний, и я без колебания могу сказать, что это он».
Инспектор Рэдстон также не видел Смита с 1877 года, но и его показания совпали с показаниями коллеги. Бек побледнел, всплеснул руками и воскликнул в отчаянии, что в 1877 году его вообще не было в Англии, что он может привезти из Южной Америки свидетелей, уважаемых людей, которые присягнут, что он в 1876 и 1877 годах занимался своими делами в Южной Америке. Женщины ошиблись. Он понятия не имеет, кто такой этот Смит. Он никогда о нем не слышал и ни одного дня не провел в английской тюрьме. «Клянусь создателем. Женщины и полицейские ошибаются».
Гуррин, эксперт по почерку, сравнил, между прочим, почерк списка предметов одежды, который жулик оставил в 1894–1895 годах у женщин, с подобными же списками, составленными Смитом в 1877 году, и с почерком Адольфа Бека. Его заключение: почерк жулика 1877 года совпадает с почерком жулика 1894–1895 годов. Почерк Бека имеет отличительные признаки, но все же эти списки написаны Веком, правда «измененным почерком».
Идентификация Бека путем опознаний потерпевшими и двумя полицейскими казалась столь убедительной, что секретарь прокуратуры Симс, готовивший обвинение для суда в Олд-Бейли, не счел нужным сравнить внешность Адольфа Бека с описанием личности Джона Смита, которое должно было находиться в картотеке преступников. Инспектор Вальдок обратил внимание Симса на то, что, как ему известно, в описании Смита указаны карие глаза, в то время как у Бека глаза голубые. Но Симс не обратил на это внимания. Личное опознание казалось ему важнее описания личности, которое зачастую было весьма поверхностным. Когда же Вальдок стал настойчиво высказывать свои сомнения, его просто отстранили от расследования и заменили шеф-инспектором Фростом.
Фрост был представителем старой школы. В те времена не существовало международного сотрудничества при поимке преступников. Розыск их за границей стал специальностью Фроста. В его бюро при Скотланд-ярде лежал револьвер одного американского железнодорожного грабителя, которого он начал преследовать за океаном и, наконец, арестовал в ресторане «Китти» в Лондоне. Он же арестовал пресловутого «ковбоя-убийцу» Кюне, который всегда носил черное платье и каждое свое убийство отмечал зарубкой на револьвере. Фрост глубоко верил «фотографической памяти» полицейского как лучшему способу идентификации и был убежден, что Спарл и Рэдстон правы.
Обвинителем в деле Бека выступал Гораций Авори. Это был маленький, худощавый человек, не способный на какое-либо сочувствие. Позднее его иногда называли Вешателем и говорили про него: «Авори экономит на жире, экономит на комплиментах, но никогда — на числе осужденных».
Вполне возможно, Авори сам никогда не верил в то, что Бек идентичен Джону Смиту. В подготовленном обвинительном акте было несколько пунктов с ссылкой на то, что Бек (он же Смит) имел судимость в 1877 году. Но Авори не сделал их, как говорят юристы, «предметом судебного разбирательства» на процессе 3 мая 1896 года в Олд-Бейли.
В роли судьи выступал Форрест Фултон, который судил в 1877 году Джона Смита. Если ему верить, то старое дело он забыл. Защитником Бека был опытный адвокат Ф. Гилл, который надеялся на успех при перекрестном допросе эксперта по почеркам Гуррина, если тот выступит в качестве свидетеля обвинения. Если Гуррин засвидетельствует, что почерк преступника 1877 года и почерк преступника 1894–1895 годов идентичен и в обоих случаях речь идет об одном и том же человеке, то Гилл с помощью свидетелей из Южной Америки докажет, что в 1877 году Бек находился не в Лондоне, а в Южной Америке, и поэтому не мог совершить преступления 1877 года, а следовательно, и 1894–1895 годов. Но Авори предусмотрел это. Он не спрашивал Гуррина о почерке записок дела 1877 года. Гуррин сказал лишь, что списки предметов одежды, оставленные в 1894–1895 годах у обманутых женщин, написаны Беком измененным почерком.
Гилл вскочил и попросил у судьи разрешения задать Гуррину вопрос по поводу почерка автора записок 1877 года. Но особенностью британского суда было правило, запрещающее упоминание прежних проступков и судимостей человека, стоящего перед судом, пока присяжные не объявят свой приговор по новому преступлению. Тем самым хотели, по крайней мере теоретически, предотвратить предубеждение, которое могло возникнуть у присяжных по отношению к обвиняемому, имевшему уже судимость. Этим и воспользовался Авори, когда защитник Бека предложил допросить эксперта. Авори заявил протест и объяснил, что просьба защитника должна быть отклонена, так как она затрагивает события прошлого и не относится к данному разбирательству. Гилл страстно протестовал: прошлое имеет прямое отношение к этому делу, на нем построена вся его защита. Но Фултон властью британского судьи запретил поднимать вопросы, связанные с событиями 1877 года. Правда, и обвинению пришлось отказаться от свидетельских показаний полицейских Спарла и Рэдстона. Но оно могло себе это позволить, так как Авори, проведя опознание Бека обманутыми женщинами, достиг решающего воздействия на присяжных. На суд явились 10 из 22 потерпевших, которые уже во время предварительного следствия опознали Бека как обманщика. Указывая на Бека, они одна за другой давали показания: «Это он! Это он! Это он!» Никто не обратил внимания на некоторую неуверенность отдельных потерпевших. Так, Анна Товнсэнд заявила: «Это тот же человек, но когда я слышу его речь, я не очень в этом уверена. У меня в квартире он говорил с американским акцентом». А Лилли Винчетт сказала: «Когда он был у меня, его усы были длиннее и напомажены». Напрасно защитник пытался обратить внимание присяжных на эти показания. Безуспешен был его протест и тогда, когда Оттилия Майсонье сказала: «Преступник имел шрам на правой стороне шеи под ухом. Маленький шрам, похожий на родинку». Гилл потребовал, чтобы свидетельница показала этот шрам. Тогда она заявила, что теперь не видит его…
Английское право тех дней запрещало обвиняемому самому выступать в качестве свидетеля по своему делу. Гилл добился лишь того, чтобы Беку позволили дать личное объяснение и доказать, что он говорит без акцента, о котором упоминали почти все свидетельницы. Бек использовал эту возможность, чтобы страстно заявить: «К этим страшным обвинениям я не имею никакого отношения. Я абсолютно не виновен…»
Все напрасно. 5 мая присяжные признали Бека виновным, и судья Фултон приговорил его к семи годам тюремного заключения. Бек еще раз встал и громогласно заявил: «Я не виновен, абсолютно не виновен». Но его никто не слушал.
На следующий день Бек сидел уже в тюрьме. Хотя на суде не была установлена связь «преступления» Бека с преступлением Джона Смита в 1877 году, все же Бек получил тот же арестантский номер, который в свое время носил Смит — Д523. И больше того, к этому номеру прибавили букву В — знак имевшего ранее судимость. С 1896 по 1901 год Бек подал 10 заявлений с просьбой повторно рассмотреть его дело. Но в Англии еще не было апелляционной инстанции, и Беку предоставлялась лишь возможность писать петиции, беспрерывно повторяя, что в 1877 году он находился в Южной Америке и не мог совершить преступления Джона Смита. Может быть, этот Смит и в 1895 году обманывал женщин и по его вине Бек сидит в тюрьме.
Адвокат Бека просил разрешения ознакомиться с приметами Смита, указанными в обвинительном акте. Его просьба была отклонена. Но сотрудник министерства внутренних дел 12 мая 1898 года все же навел справки в управлении тюрьмы о внешности Смита.
При этом он установил, что Смит — еврей и подвергался обрезанию. В отношении Бека об этом не могло быть и речи. Министерство обратилось к судье Фултону с просьбой высказать свою точку зрения по этому вопросу. Но Фултон, находясь под давлением опознания личности жулика многими женщинами, ответил весьма странно: «Пусть Бек и не является Смитом, но я все же не верю, будто Бек был в Южной Америке». И ничто не изменилось; лишь тюремный номер Бека потерял букву В. Только 8 июля 1901 года Бека отпустили на поруки.
Тщетно пытался он доказать свою невиновность, потратив остаток своих средств на адвокатов и не подозревая, что судьба готовила ему новый удар.
15 апреля 1904 года Бек вышел из дома на Тоттенгэм-Кортроуд, в котором поселился незадолго до этого. Когда он ступил на тротуар, к нему подбежала молодая женщина: «Вы тот самый человек, который взял мои драгоценности и соверен». Бек непроизвольно отшатнулся. Он чуть не упал. «Нет, — закричал он, охваченный паникой, — нет, это не я. Я вас не знаю. Я вас не видел никогда в жизни!..» На это женщина сказала: «Вы тот человек, который взял у меня драгоценности, и там вас ждут». В панике Бек бросился бежать от своей непостижимой судьбы, которая снова преследовала его. Но путь ему преградил детектив — инспектор Вард. Бека арестовали и доставили в полицейский участок Паддингтон.
Что послужило поводом для этого ареста? 22 марта 1904 года в полицию явилась домработница Паулина Скотт и подала заявление. Пожилой седовласый мужчина с приличной внешностью обратился к ней на улице, сказал ей несколько комплиментов и, наконец, предложил ей место экономки в своем доме. Все остальное протекало по знакомой полиции с 1896 года схеме. Из всего этого инспектор Вард сделал вывод, что Бек возобновил привычные авантюры. Поэтому он послал Паулину Скотт в полдень к ресторану, где Бек имел обыкновение обедать. Хотя у нее была возможность в течение часа разглядывать Бека на близком расстоянии, она не опознала его. Но Вард не сдавался. Он приказал Паулине Скотт явиться к дому Бека как раз в то время, когда он обычно выходил на улицу.
Потерпевшая стала следить за Беком и, когда он проходил мимо, заговорила с ним. Так Бека арестовали во второй раз.
Бек ничего не понимал. Он отчаянно повторял: «Клянусь богом, моим создателем, я не виновен! В обвинении против меня нет ни одного слова правды! Я могу привести много свидетелей, которые подтвердят, что я честно занимался своими делами. Все это просто непостижимо…» Как только газеты сообщили о его аресте, в полицию явились еще четыре женщины: Роза Рис, Грейс Кампбалл, Лили Кинг и Королина Зингер, которые тоже аналогичным путем лишились драгоценностей и денег. Все они были готовы поклясться, что Бек — тот самый человек, который их обманул. Теперь Беку ничто не могло помочь: ни уверения в невиновности, ни заклинания, ни заявления, что он никогда ни с одной из этих женщин не виделся и не разговаривал.
27 июня 1904 года Бек снова предстал перед судом в Олд-Бейли. Теперь у него уже не было средств нанять опытного защитника. А Лайсестер, его адвокат, располагал лишь четырьмя днями, чтобы поверхностно ознакомиться с материалами дела. Бек же был слишком подавлен и сбит с толку, чтобы суметь правильно проинформировать Лайсестера. Итак, трагедия повторилась еще раз. Свидетели опознали его под присягой: «У него характерный нос, — заявила Роза Рис, — я узнала бы его по носу из тысячи других». И на этот раз никто не обращал внимания на неясности и противоречия в показаниях женщин. Одна из них заявила, что жулик носил монокль, другая — что не видела ничего подобного. Но эти детали ничего не значили на фоне утверждении: «Это он… это он… это он…»
С 1896 года в британском судопроизводстве кое-что изменилось. Теперь Бек мог давать показания по своему делу. Но могли ли ему помочь мольбы и заверения в том, что он не знает этих женщин, что он, видимо, жертва двойника. Присяжные в первый же день суда признали Бека виновным. Но судья Грантхэм, который на этот раз судил Бека, почувствовал некоторые сомнения. Он отложил вынесение приговора и велел отвести Бека в тюрьму предварительного заключения.
И, наверное, Беку не удалось бы избежать своей печальной участи, если бы через 10 дней после суда не произошел случай, который по-новому осветил дело Бека и вызвал бурю возмущения в Лондоне.
Вечером 7 июля 1904 года инспектор Кане вошел в полицейский участок Тоттенгэм-Кортроуд. Это было обычное посещение. Дежурный полицейский рассказал ему, что они задержали одного человека, продававшего два кольца, которые он выманил у двух артисток. Кане, которому дело Бека было более или менее знакомо, попросил сообщить подробности. К своему великому удивлению, он услышал такую же историю, какую рассказывали все свидетельницы по делу Бека. В ней были и богатый лорд, ищущий экономку, и список туалетов, и фальшивый чек…
Кане пошел в камеру, где сидел арестованный. При виде заключенного у него захватило дух. Стоявший перед ним мужчина был сед, так же сед, как Бек, они были приблизительно одного роста, и черты его лица напоминали лицо Бека. Но Бек был моложе и не так крепок, как этот мужчина.
Арестованный назвался Вильямом Томасом и утверждал, что никогда раньше не жульничал. Но Кане был уверен, что перед ним Джон Смит, человек, вместо которого судят Бека.
Он тотчас же поставил об этом в известность Скотланд-ярд. Пяти женщинам, опознавшим Бека, предъявили для опознания Вильяма Томаса. Они растерялись. Затем Роза Рис, упорно утверждавшая, что узнала обманщика по носу, выдавила из себя: «Бог мой, ведь это он, это он…» К ее показанию присоединились все остальные.
Мелвилл Макнэттн сам побежал к единственной женщине, которая в 1896 году утверждала, что ее обманул не Бек. Узнав, в чем дело, она сразу же пошла в полицейский участок на Боу-стрит, куда тем временем привезли Томаса. И она заявила, что это тот самый мерзавец, который обманул ее девять лет назад.
Другие свидетельницы 1896 года тоже были приглашены. Они признались в своем заблуждении, извиняясь и оправдываясь. У Томаса действительно под ухом был шрам, которого не могли найти у Бека. У него было обрезание. Все особые приметы внешности Джона Смита, описанные в 1877 году, совпали.
Когда хозяин дома, в котором Джон Смит проживал в 1877 году, опознал своего бывшего жильца, Вильям Томас сломился. Через несколько часов стала известна вся его история, а следовательно, и причина страшнейшей ошибки идентификации и юстиции, происшедшей в Англии на пороге нового столетия.

Адольфа Бека (слева) дважды путали с преступником Томасом (справа) и приговаривали к тюремному заключению

Да, Томас был Джоном Смитом, совершившим жульничества, за которые был осужден в 1877 году. Он рассказал, что родился в Ланкашире в 1839 году, изучал медицину в Вене, служил генеральным врачом короля Гавайи и, наконец, заимел плантацию в Гонолулу. Проверкой его показаний удалось установить, что Томас, он же Джон Смит, проживал в 1876 году в Лондоне под именем Вильяма Вайса и выдавал себя за австрийского военного на пенсии. Отсидев свой первый срок, в 1881 году он уехал в Южную Австралию. После возвращения в Лондон в 1894 году он вскоре был арестован под именем Майера по обвинению в незаконном получении 300 фунтов по фальшивому кредитному письму. Однако для осуждения не было доказательств. А то, что мнимый Майер и Джон Смит одно и то же лицо, установлено не было. В 1894 году Смит возобновил свои аферы с женщинами и занимался ими до тех пор, пока не узнал из газет, что Адольф Бек арестован вместо него. Он взял себе имя доктора Марча и уехал в Америку. До 1903 года он работал врачом в США. Шестидесятилетним стариком в 1903 году он вернулся в Лондон, намереваясь возобновить свое старое занятие. И он возобновил его в масштабах, которые лишь сейчас стали обозримы. Те пять женщин, которые дали показания 27 июня 1904 года, были лишь незначительной частью всех обманутых и обворованных. В Союзный банк, на который жулик выписывал свои фальшивые чеки, было предъявлено до 25 подобных чеков. Большинство женщин стеснялись заявлять, боясь, как бы их имена не стали достоянием прессы. Несомненно, Смиту (он же Майер, он же Вайс, он же Марч, он же Вильям Томас) и на этот раз удалось бы уйти от наказания, если бы он не допустил оплошности и после вторичного ареста Бека не продолжал бы совершать преступления.
Министерство внутренних дел поторопилось освободить Бека. 19 июля 1904 года он был реабилитирован и получил компенсацию в размере 5000 фунтов. Но этот случай так возмутил общественность, что дело дошло до открытого обвинения Скотланд-ярда, министерства внутренних дел, прокурора Авори и судьи Фултона. Обвинения носили столь резкий характер, что судье Фултону пришлось оправдываться в открытом письме через газету «Таймс». Правительство назначило комиссию по расследованию этого дела, которая в своем докладе, несмотря на осторожные формулировки, резко осудила случай, связанный с делом Бека и Смита. Перед комиссией Бек сказал прокурору Авори: «Я не имел удовольствия видеть этого почтенного господина с 1896 года, с тех пор, когда в Олд-Бейли он взирал на меня с веселой иронической улыбочкой, как будто хотел сказать: «Ты виновен»». Но смысл слов Бека наверняка не дошел до толстокожего Авори.
Зато на британское правительство все это произвело большое впечатление. Впервые за всю историю британского права был создан апелляционный суд.




2.
B городке Пэрис (Paris), что в округе Эдгар, штат Иллинойс, примерно в 260 км. южнее Чикаго, в середине 1980-х гг. жили и поживали замечательные молодые люди Дайк Роадс (Dyke Rhoads) и Карен Спесард (Karen Spesard). И всё в их жизни, вроде бы, было хорошо: Дайк, родившийся 9 июля 1958 г., работал ландшафтным дизайнером и зарабатывал неплохие деньги. Карен была моложе Дайка - она родилась 26 марта 1961 г. - и к 1985 г. закончила колледж и устроилась бухгалтером в крупной торговой компании.
Весной 1986 г. Дайк и Карен сочетались браком и по мнению всех родных и знакомых у молодых впереди была спокойная и даже завидная (в каком-то смысле) жизнь: работа, достаток, здоровье... В общем, живи да радуйся!

Все, знавшие Карен Спесард и Дайка Роадса, сходились в том, что они являлись идеальной парой и во всём дополняли друг друга. Никто не мог даже в бредовом кошмаре вообразить того, что приключилось с ними через четыре месяца после свадьбы.

Молодожёны были полностью обеспечены в материальном отношении. После свадьбы они арендовали большой двухэтажный дом, купили себе новые автомашины. По меркам небольшого Пэриса, городка с числом жителей менее 9 тыс.чел., они выглядели вполне обеспеченными людьми, такими, на которых могли бы равняться многие их сверстники.
Карен Спесард была очень мила. Знакомые и родственники сходились в том, что фотоснимки не передают её обаяния.

Идиллия, однако, закончилась так толком и не начавшись. В ночь с 5 на 6 июля 1986 г. дом, арендованный молодой семьёй, загорелся. Вызов пожарных по телефону "911" зафиксирован в 04:30.
Дом, арендованный Карен Спесард и Дайком Роадсом, выгорел лишь частично. Наиболее повреждёнными оказались помещения на втором этаже и лестница, ведущая от входной двери наверх. С самого начала направление распространения пламени казалось странным и даже необъяснимым. Что могло гореть узкой дорожкой от входной двери до спальни второго этажа?

Пожарные, примчавшиеся на вызов, проникли в здание и вынесли из дыма тела Карен и Дайка. Они не подавали признаков жизни. Когда с огнём было покончено и здание как следует осмотрели, выяснилось, что лестница на второй этаж залита кровью. В крови была и спальня. Крови было так много, что её происхождение невозможно было объяснить естественными причинами. Не вызывала сомнений криминальная подоплёка случившегося, которую пожар был призван всего лишь замаскировать.
Кадры оперативной видеосъёмки бесстрастно зафиксировали следы пожара.

Последующее судебно-медицинское исследование трупов показало, что Карен и Дайк были убиты ударами ножа до того, как их дом загорелся. В лёгких погибших не оказалось сажи, а на телах присутствавали многочисленные порезы и уколы ножом. Карен получила в общей сложности 26 ножевых ранений, а Дайк - 27. Перед смертью Дайк отчаянно боролся - на его руках остались "защитные" порезы, а также были разбиты костяшки кулаков и сломаны пястные кости, свидетельствовашие о сильных ударах кулаками, которые наносил погибший.
Дайк Роадс был крепким спортивным мужчиной, атлетически сложённым и поддерживавшим хорошую спортивную форму. Одолеть такого, особенно когда он отчаянно сопротивлялся, было не очень-то просто. Кроме того, его активное сопротивление, начавшееся внизу у лестницы, давало Карен хорошую возможность бежать. Однако, женщина не воспользовалась ею и оказалась убита в постели. Это наводило на мысль, что преступников было по меньшей мере двое - пока один из них дрался с Дайком внизу, второй промчался наверх и убил женщину в кровати до того, пока она смогла сориентироваться в обстановке...
Кадр из полицейской видеозаписи, осуществлявшейся на месте преступления: пакеты с вещдоками, изъятыми в доме. Криминалистический анализ места преступления оказался в значительной степени обесценен тем, что пожарные залили весь дом водой, а трупы погибших - вынесли на улицу. Неострожные действия пожарных привели к утрате следов ног, которые имелись на ступеньках лестницы. Свидетели утверждали, что такие следы существовали до начала тушения пожара, но - увы! - их смыла вода. Поскольку погибшие были разуты, следы обуви на лестнице явно принадлежали убийце (или убийцам).

Полиция деятельно принялась за розыски преступников. Поскольку никаких очевидных зацепок не имелось, правооханители пошли "широким бреднем", хватая всех мало-мальски буйных, подозрительных и бывалых. Логика задержаний была на редкость незатейлива: человека задерживали и допрашивали, добиваясь от него информации о том, чем он занимался в ночь двойного убийства. Такого рода проверке подверглись порядка сотни человек разной степени неблагонадёжности и подозрительности: прежде судимые, лица, склонные к насильственным преступлениям, а также те, с кем погибшие в силу каких-либо причин могли могли иметь конфликты.
Могила Карен Спесард на кладбище в Пэрисе.

В числе лиц, задержанных и проверенных полицией в июле 1986 г., были местные жители Рэнди Стрейдт (Randy Streidt) и Герберт Витлок (Herbert Whitlock, имя его по американскому обычаю сокращали до "Herb"). Это были друзья, весёлые парни, любители выпить в баре и отдохнуть на природе. Они имели несколько приводов в полицию за драки в барах, но к уголовной ответственности никогда не привлекались, можно сказать, что их главный недостаток заключался лишоь в том, что они были немного шумные. Не более того.
Рэнди и Херб сообщили о наличии у них alibi на ночь убийства, которое при проверке нашло подтверждение, а потому обоих быстро отпустили. Надо сказать, что допросили их очень пристрастно - оба сообщили обо всех своих перемещениях, начиная с 30 июня, т.е. почти за неделю до трагедии.
Херб Витлок и Рэнди Стрейдт после ареста в ноябре 1986 г.

Но... минули три с половиной месяца и полиция Пэриса вдруг обрела удивительного свидетеля, заявившего, будто он видел своими глазами, как Херб Витлок и Рэнди Стрейдт убивали Дайка Роудса и Карен Спесард. Этим удивительным свидетелем оказался некий Дэррил Херрингтон (Derrel Herrington), стабильно безработный алкоголик и наркоман. После операции на горле Херрингтон потерял способность говорить и был вынужден пользоваться разговорным аппаратом. Правда, привычки распивать спиртное он, несмотря на утрату голоса, не потерял. Именно эта привычка и привела его, якобы, в компанию Херба Витлока и Рэнди Стрейдта вечером 5 июля 1986 г.
Дэррил Херрингтон заявил в полиции, что сильно выпил в тот вечер и Херб пообещал отвезти его домой на машине. Вместе с ним в автомобиль сел, якобы, и Рэнди. В дороге Деррил уснул, а когда проснулся, то обнаружил, что машина пуста и рядом с ним никого нет. Он выбрался из салона и обратил внимание на дом, рядом с которым оказался припаркована автомашина. Как нетрудно догадаться, это был дом Дайка Роудса и Карен Спесард. Не подозревая ничего плохого, Хэррингтон вошёл внутрь и увидел, как Херб и Рэнди убивают беззащитных супругов, как Рэнди вышел на лестницу с окровавленным ножом в руке, а за его спиной можно было видеть лежавшую на кровати залитую кровью женщину... Друзья обругали нежданно появившегося свидетеля преступления, приказали ему убираться - он и убрался. Убийцы подожгли дом, после чего сели в автомашину и привезли Херрингтона домой. И даже убивать не стали, дабы обезопасить себя...
Кадры из видеозаписи показаний Деррила Херрингтона, подготовленной для демонстрации в суде (с субтитрами, необходимыми для понимания его невнятного бормотания).

Вы поверите в такое?
Окружной судья не поверил тоже... Хотя Рэнди Стрейдт и Херб Витлок были арестованы, вероятность их осуждения представлялась весьма призрачной: Херрингтон являлся плохим свидетелем, а от его рассказа за версту несло завиральщиной. Но... в январе 1987 г. случилось новое чудо - полиция Пэриса сумела отыскать нового свидетеля убийства! Таковым оказалась Дебора Рейнболт (Deborah I.Rienbolt), женщина, заявившая, что она не только наблюдала за убийством, но даже помогала преступникам.
Дебби поведала, что присутствовала при расправе, поскольку являлась любовницей Рэнди и тот попросил её помочь. Стрейдт и Витлок торговали наркотиками и Дайк Роудс им сильно задолжал. Друзья решили его наказать и не придумали ничего умнее, как зарезать в собственном доме. Дебби приехала к дому постучалась в дверь, дабы усыпить бдительность Дайка Роудса, когда же тот открыл, Рэнди и Херб напали на него. Дебби Рейнболт уверяла, что поднялась вместе с убийцами наверх, подала Рэнди нож и даже... удерживала Карен Спесард в кровати, не позволяя вскочить!
Дебби Рейнболт горела желанием помочь свершиться правосудию.

Новый свидетель оказался очень убедителен: Дебби знала и в точности воспроизводила многие детали обстановки на месте преступления. Она даже вспомнила о такой детали, как разбитая лампа-ночник, лежавшая на полу спальни. Лампу, очевидно, столкнули с прикроватной тумбочки в процессе борьбы.
Хотя все, знавшие Карен и Дайка с крайним недоверием восприняли версию об их убийстве из-за попытки вклиниться в местную наркоторговлю, в целом сообщения Херрингтона и Рейнболт звучали достаточно весомо для того, чтобы строить на них обвинение в суде.
Витлок и Стрейд судились порознь на двух процессах. Херба признали виновным в убийстве Карен Роадс (Спесард) и приговорили к пожизненному заключению. Для Рэнди Стрейда всё сложилось много хуже - на него "повесили" двойное убийство и признали заслуживающим смертной казни. То, что приговор будет обвинительным Рэнди, по его словам, понял уже ко второму дню процесса: судья отклонил все ходатайства защиты и согласился со всеми пожеланиями обвинения. "Вот тебе и американское правосудие!"- мрачно прокомментировал Стрейд эту ситуацию в интервью через 20 лет. То, что у обоих осужденных имелись alibi, никого во время судебных процессов не заинтересовало. Даже их защитники эту тему не "педалировали", как бы по умолчанию соглашаясь, что alibi - это чепуха, которая ничего не стоит.
Витлок и Стрейд отправились в тюрьмы на долгие годы.
Витлок и Стрейд отправились в тюрьмы на долгие годы.

На протяжении последующих 4 лет оба осужденных бились во все мыслимые двери, стремясь доказать свою невиновность, но все их апелляции были отклонены. Однако Рэнди Стрейд, согласно федеральному закону о смертной казни, являясь смертником, имел право на особое прошение в федеральный суд. И этим правом он воспользовался.

"Коридор смертников" в котором находилась камера Стрейдта.

В процессе подготовки к слушаниям по последней апелляции, юридическая фирма, с которой сотрудничал Рэнди Стрейдт, привлекла в помощь частного детектива Билла Клаттера. Участие этого человека позволило совершенно перевернуть оценку случившегося с четой Роадс. Прежде всего, Клаттер придал огромное значение тому, что Витлок и Стрейдт являлись негласными информаторами ФБР. Оба информировали своё руководство о том, что окружной прокурор и работники муниципалитета Пэриса "крышуют" торговлю наркотиками и подпольный тотализатор. Во время судебных процессов обвиняемым запретили упоминать об этом, хотя их адвокаты и делали соответствующие заявления.
Проверяя эту информацию, Клаттер выяснил, что в архиве местного подразделения ФБР действительно хранятся документы о коррупции властей Пэриса, написанные Стрейдтом и Витлоком собственноручно примерно за 4-5 недель до убийства супругов Роадс. Получалось, что осужденные не лгали, заявляя о том, будто пытались бороться с коррупцией и их осуждение - это всего лишь расправа за проявленную гражданскую позицию.
Билл Клаттер.

Дальше стало ещё интереснее. Билл Клаттер выявил целый букет подозрительных "нестыковок" в официальной версии событий. Речь, к примеру, идёт о такого рода несуразностях:
- Дебби Рейнболт и Деррил Херрингтон почему-то не видели друг друга, хотя находились одновременно в одном месте;
- Херрингтон "провалил" проверку на полиграфе, проведённую сразу после его явки в полицию;
- Херрингтон был алкоголиком и много лет не работал. Кроме того, он, похоже, был не вполне здоров психически. Его неоднократно задерживали за лживые зявления о совершении преступлений, обман доверия, невозврат займов и т.п. В общем, это был очень плохой свидетель для процесса по обвинению в двойном убийстве;
- Жена и друг Херрингтона рассказали Клаттеру, будто тот иногда делал заявления совершенно отличные от его показаний в суде. Так, например, он иногда рассказывал, будто встретил в доме Роадс в ночь убийства некоего местного предпринимателя, который заплатил Херрингтону за молчание 25 тыс.$. Никто эти бредни не принимал всерьёз, поскольку Деррил был известен своими завиральными побасенками;
- Дебби Рейнболт имела долгую историю алкоголизма и приёма наркотиков, о чём не было сообщено суду и присяжным;
- Удивительно, но никто не выдвинул против Рейнболт обвинения в соучастии в двойном убийстве. Дамочка отсидела в местной тюрьме 2 года и 3 месяца за хранение наркотиков и... вуаля! вышла на свободу. А за всё время пребывания под стражей она получала деньги как тюремный осведомитель! Всего Дебби было выплачено 25 тыс.$. Клаттер был поражён этой информацией и впоследствии в одном из интервью высказался примерно так: это единственный известный мне случай, когда преступник сознался в соучастии в двойном убийстве и получил за это от правоохранительных органов деньги...
- Билл Клаттер выяснил ещё одну по-настоящему феерическую деталь. Он отыскал пожарника, разбившего во время тушения огня ту самую лампу, о которой так живо рассказывала на суде Дебби Рейнболт. Пожарник искренне удивлялся, как это свидетельница могла говорить о разбитом светильнике, если этот светильник он сам разбил гораздо позже при совсем других обстоятельствах! Клаттер проверил это утверждение пожарного и выяснил, что тот говорил правду - осмотрев осколки светильника, частный детектив выяснил, что на них отсутствовала сажа, а это указывало на его разбивание после того, как пламя было загашено.
Билл Клаттер в 1996 г. разыскал Дебби Рейнболт и допросил её. Дамочка призналась, что солгала в суде. Правда, объективности ради следует признать, что впоследствии она дезавуировала своё признание и вернулась к первоначальным показаниям. Потом вновь заявила, что солгала... Потом вновь отказалась от этих слов. В общем, Дебби изменяла свои показания 6(!) раз!
Расследование Билла Клаттера и апелляция Рэнди Стрейдта в федеральный суд вызвали огромный интерес общественности. 2 мая 2000 г. полиция штата начала новое расследование убийства Карен Спесард и Дайка Роадса. Возглавил расследование лейтенант Майкл Каллахан (Michael Callahan).
Лейтенант Майкл Каллахан был одним из самых перспективных офицеров полиции штата. Он трижды получал повышения вне очереди, долгое время работал в отделе оперативного обеспечения, выполнял опаснейшие задания, связанные с риском для жизни.

Лейтенант, проверяя материалы расследования 1986-1987 гг., насчитал не менее 300 спорных моментов, требовавших проверки, но оставленных следствием без внимания. Каллахан выяснил, что Карен Спесард за неделю до гибели стала свидетельницей подозрительной сцены - женщина увидела своего начальника и его друга, прячущими в багажник автомашины сумку с наличными деньгами. В багажнике лежало автоматическое оружие. Увидев Карен, мужчины пришли в неописуемую ярость: начальник обругал её и пригрозил, что если только Карен расскажет об увиденном, то он лично убьёт её. Карен была до того напугана этой сценой, что тотчас же бросилась в полицию. Там её выслушали, приняли заявление и... благополучно забыли о нём.
Каллахан потребовал ареста начальника Карен Спесард и подал соответствующую служебную записку, однако, ему было указано на нецелесообразность такого рода действий. Дело заключалось в том, что мужчина, в отношении которого лейтенант собрался было проводить расследование, являлся крупным жертвователем на избирательную компанию Губернатора штата Иллинойс Джорджа Райана. Тогда Майкл Каллахан решил действовать на свой страх и риск. Его подчинённые установили в автомашине и в доме подозреваемого подслушивающую технику... Все эти выходки закончились тем, что весной 2003 г. Каллахана разжаловали в рядовые полицейские и отправили в патруль на улицу. Были наказаны и подчинённые бывшего лейтенанта.
Каллахан оспорил это решение в суде. Процесс против полиции штата он выиграл, ему присудили компенсацию в размере 720 тыс.$
Полиция же штата подала на это решение апелляцию в Верховный суд и выиграла новый процесс. В общем, Майкл Каллахан денег так и не увидел. Он уволился из полиции и сел писать книгу о перипетиях, связанных с убийством Карен Спесард и Дайка Роадса.
Майкл Каллахан бесславно закончил свою службу в полиции штата Иллинойс. Зато остался честным полицейским. Жизнь иногда подбрасывает человеку непростые дилеммы, когда приходится выбирать между чистотой мундира и совести.

А что же Рэнди Стрейдт? Он подал последнюю апелляцию в федеральный суд и, благодаря добытой Клаттером информации, выиграл процесс. Федеральный судья отменил приговор и его решение Департамент юстиции штата не стал обжаловать. Ренди Стрейдт был освобожден из-под стражи 28 мая 2004 г. За решёткой он провёл 17 лет 3 месяца и 3 недели. Из этого срока 12 лет он пробыл в одиночной камере смертника.

28 мая 2004 г. Рэнди Стрейдт получил возможность обнять сестру и мать. Это счастье, что все трое дожили до этого дня.

Получился странный казус - обвинённый в двойном убийстве Стрейдт вышел на свободу, а его товарищ Витлок продолжал находиться в тюрьме! Он исчерпал все попытки судебного пересмотра дела и формальных оснований для его освобождения не существовало.
Ситуация складывалась несуразная и явно абсурдная. Чтобы как-то разрешить очевидный казус, было решено провести новое рассмотрение дела "в особом порядке" в Апелляционном суде штата.
Рэнди Стрейдт, его мать и частный детектив Билл Клаттер.

После всевозможных проволочек процесс был проведён в конце 2007 г. Обвинения с Витлока были сняты и 8 января 2008 г. тот вышел на свободу.
Ни Стрейдт, ни Витлок материальной компенсации за свои страдания не получили. Произошло это потому, что ещё до ареста они задерживались полицией, а по законам штата Иллинойс, скомпрометированные перед законом лица не могут рассчитывать на компенсацию за ошибочное заключение под стражу.
8 января 2008 г.: Херб Витлок выходит из ворот тюрьмы.

Стрейдт и Витлок освобождены не потому, что их невиновность доказана, а потому, что Департамент юстиции отказался от поддержки обвинения. Другими словами, в любой момент оба могут быть возвращены в тюрьмы. Поэтому Стрейдт и Витлок уехали из Иллинойса, опасаясь новой расправы под любым надуманным предлогом.
А что же с убийством Карен Спесард и Дайка Роадса? А ничего: дело открыто, убийца не найден...